Где истина? Споры в науке или кто у кого украл открытие

          Из сохранившихся документов историки науки выяснили, что дифференциальное и интегральное исчисление Ньютон открыл ещё в 1665-1666 годы, однако не публиковал его до 1704 года. Лейбниц разработал свой вариант анализа независимо (с 1675 года), хотя первоначальный толчок, вероятно, его мысль получила из слухов о том, что такое исчисление у Ньютона уже имеется, а также благодаря  переписке с Ньютоном.

          В отличие от Ньютона, Лейбниц сразу опубликовал свою версию, и в дальнейшем, вместе с Якобом и Иоганном Бернулли, широко пропагандировал это эпохальное открытие по всей Европе. Большинство учёных на континенте не сомневались, что анализ открыл Лейбниц.

 Готфрид Вильгельм фон Лейбниц

          Вняв уговорам друзей, взывавших к его патриотизму, Ньютон во 2-й книге своих «Начал» (1687) сообщил:  «…Знаменитейший муж (Готфрид Вильгельм фон Лейбниц) отвечал мне, что он также напал на такой метод и сообщил мне свой метод, который оказался едва отличающимся от моего, и то только терминами и начертанием формул…»

          В 1693 году, когда Ньютон наконец опубликовал первое краткое изложение своей версии анализа.

          После появления первой публикации ньютонова анализа (математическое приложение к «Оптике», (1704) в журнале Лейбница «Acta eruditorum» появилась анонимная рецензия с оскорбительными намёками в адрес Ньютона. Рецензия ясно указывала, что автором нового исчисления является Лейбниц. Сам Лейбниц решительно отрицал, что рецензия составлена им, но историки сумели найти черновик, написанный его почерком. Ньютон проигнорировал статью Лейбница, но его ученики возмущённо ответили, после чего разгорелась общеевропейская приоритетная война, «наиболее постыдная склока во всей истории математики».

          31 января 1713 года Королевское общество получило письмо от Лейбница, содержащее примирительную формулировку: он согласен, что Ньютон пришёл к анализу самостоятельно, «на общих принципах, подобных нашим».

          Рассерженный Ньютон потребовал создать международную комиссию для прояснения приоритета. Комиссии не понадобилось много времени, она единогласно признала приоритет Ньютона, причём в формулировке, на этот раз оскорбительной в отношении Лейбница. В ответ с лета 1713 года Европу наводнили анонимные брошюры, которые отстаивали приоритет Лейбница и утверждали, что «Ньютон присваивает себе честь, принадлежащую другому».

Война не ослабевала до декабря 1716 года, когда аббат Конти сообщил Ньютону: «Лейбниц умер — диспут окончен».

Попов и Маркони 

          Отвечая на вопрос, кто все-таки изобрел радио, Попов или Маркони, следует со всей определенностью сказать: радио изобрел Оливер Лодж, физик из Ливерпуля. Опираясь на труды Максвелла, Томсона и Герца, он летом 1894 г. продемонстрировал публике эксперимент по трансляции сигнала на расстояние в 150 ярдов без проволоки. Когда ему предложили изготовить аппарат для передачи сообщений, он презрительно ответил, что ученый - это вам не почтмейстер какой-нибудь.

          7 мая следующего, 1895 г. петербургский физик Александр Попов сделал в Физико-химическом обществе доклад с демонстрацией созданного им радиоприбора для фиксации атмосферных колебаний. Опять же, это был экзерсис из области чистой науки. Мировое сообщество довольно равнодушно встретило известие о новом способе передачи радиоволн. Незадолго до того лондонская почта отвергла идею телефона на том основании, что не перевелись пока еще рассыльные, а вот теперь никто не мог понять, зачем нужен беспроволочный телеграф, когда замечательно работает проволочный.

          Принято считать, будто изобретение совершается, если в нем есть потребность. И вот в смысле создания потребности бесспорным изобретателем радио следует признать Гульельмо Маркони.

          Слушатель Болонского университета Маркони узнал о герцевых волнах от своего соседа, профессора Риги. В отличие от Лоджа, Попова и самого Риги, людей XIX столетия, двадцатилетний студент сразу подумал не о науке, а о практике. С декабря 1894 г. он начал экспериментировать на вилле своих родителей под Болоньей. За полтора года трудов ему удалось увеличить дальность передачи сигнала с 30 ярдов до двух миль. Итальянское правительство не заинтересовалось аппаратом Маркони, и тогда мать ирландка отправила юношу в Лондон. 2 июня 1896 г. он запатентовал там радио как свое изобретение (научные публикации Попова на этот счет появились в том же месяце, но адресовались совершенно иной аудитории).

          Первые попытки Маркони рекламировать свой радиоприемник вызвали лишь насмешки.. При поддержке старшего инженера Британской почтовой службы Уильяма Приса и капитана Генри Джексона, которому адмиралтейство поручило придумывать способ коммуникации с кораблями в открытом море,  Маркони в 1897 г. организовал Акционерное общество и начал продавать услуги связи.

          В 1912 г., радио помогло спасти сотни людей с успевшего послать сигнал "SOS" "Титаника" - и радио помогло убить сотни людей во время Ютландского морского сражения в 1916 г.

          Но все это было бессловесное радио. Эпоха радио для слушателей началась лишь после изобретения вакуумной трубки, которая позволила модулировать радиосигнал. 24 декабря 1906 г. профессор Реджинальд Фессенден устроил первую в истории радиопередачу из своего собственного дома в Брэнт Рок, штат Массачусетс. По случаю Рождества он сам сыграл на скрипке произведение Гуно "О, святая ночь", а потом прочел отрывки из Евангелия от Луки. Так слово стало Богом.

Отто Ган и Лизе Мейтнер

          В берлинском институте Кайзера Вильгельма радиохимик Отто Ган долгое время занимался исследованием свойств урана, и работал он над этой темой вместе с коллегой Лизе Мейтнер. В 1938 году, после вступления нацистов в Австрию, Мейтнер вынуждена была Германию покинуть - теперь на нее, австрийскую гражданку и еврейку, распространялись расовые нацистские законы, ее ожидало сначала увольнение, а потом и концлагерь.

          Ган продолжал работу (облучение урана и исследование получившихся продуктов) с молодым сотрудником Штрассманом. Они и обнаружили, что в результате облучения появляется барий, элемент с меньшим, чем у урана ядром, и было непонятно, куда делась остальная часть уранового ядра. Об этом вскоре, в декабре 1938 года, Ган написал Мейтнер в Швецию, спрашивая, какое - хоть фантастическое! - объяснение наблюдаемому явлению она, физик, могла бы предложить. В январе 1939 года статью о результате облучения урана он, не ожидая "объяснения", опубликовал, под своим и Штрассмана именами.

          В это время Мейтнер обсудила заданный вопрос с другим физиком, Отто Фришем (тоже австрийским беженцем и тоже евреем), и они нашли теоретическое "объяснение", о чем уже в феврале опубликовали статью в английском журнале "Nature", впервые употребив для того, что происходило с ядром урана термин "расщепление" ("fission"). Согласно их теории, после расщепления ядра урана должны были появиться элементы с меньшими ядрами - барий и криптон, при этом сумма масс их ядер оказывалась меньше массы ядра урана. Куда же делась остальная часть ядра? Так вот, эта "исчезнувшая часть" превращалась, согласно формуле Эйнштейна, - в энергию! (Ту самую, которая впоследствии и использовалась в "атомных" бомбах).  Это "объяснение" Мейтнер сообщила Гану в письме.

          Отто Ган, достойный вообще-то человек, проработавший с Лизе Мейтнер почти 30 лет, как-то обронил: "Когда произошло открытие, она уже в моей лаборатории не работала", и поэтому правильно, что Нобелевскую премию присудили только одному ему. Ган наблюдал расщепление в отсутвие своей многолетней сотрудницы, но ведь теорию явления, которое наблюдали, предложила Мейтнер (вместе с Фришем)!

          В 1945 году Шведская королевская академия наук присудила Отто Гану Нобелевскую премию по химии за 1944 год «за открытие расщепления тяжёлых атомных ядер».

          Около семи десятилетий спустя в память о блестящей женщине-ученом Лизе Майтнер, как дань признания ее выдающихся научных заслуг, искусственно полученный 109-й элемент Периодической системы элементов был назван в ее честь – мейтнерий (Mt).