Комментарии закрываются. Что тут комментировать? Просто наслаждайтесь красотой тела :)
"Красота
вдохновляет поэтов, но оскорбляет посредственных людей. Кто-то
воспринимает красоту как оскорбление. Красота провоцирует любопытство и
ярость, делает людей агрессивными. Когда красивая женщина входит в
помещение, большинство мужчин испытывают желание, а большинство женщин -
злобу" М. Беллуччи
Её глаза… её руки… такие красивые… такие нежные… её губы... её образ…
Всем своим
существом эта ослепительная женщина разбивает в пух и прах все
новомодные течения, в результате которых на подиумы и на экраны вылезли
дистрофичные андроиды.
Её образ -
образ Женщины, именно с большой буквы. Женщины, красивой, страстной,
желанной, обладающей той ужасающей притягательностью, которая сводит
мужчин с ума, и одновременно с этим - слабой, по-своему беззащитной от
нападок и голодных взглядов со всех сторон, с трогательной наивностью в
голове и бесконечно нежным сердцем.
Она не может, не умеет, не хочет не выражать своих чувств, ей это нужно, как нужно любой нормальной женщине.
Она не
умеет любить по-нарошку, она не может назвать своего любимого
"бой-френдом". У такой Женщины может быть только Мужчина. Она хочет
любить, быть любимой, хочет семьи, хочет родить ребенка. Она не понимает
разговоров о "свободе и независимости женщин".
Она не
хочет свободы от своего мужчины. Она хочет от него зависеть. Просто она
понимает это уже сейчас, в отличие от дурочек-феминисток, которые
способны будут это понять, только когда наконец-то по уши втрескаются в
случайного мускулистого самца
Женщина,
которая опускает глаза к земле, во-первых, потому, что полностью уверена
в своей красоте и неповторимости, а во-вторых, чтобы скрыть пламень
страсти, языки которого рвутся из ее пылающего сердца наружу.
Что бы ни происходило, как бы не менялась мода, такой образ всегда будет востребован. Как в кино, так и в жизни.
Богини бессмертны.
1. Опять двадцать пять
«ПРОСТИ,
дорогая, ты знаешь, как я к тебе отношусь, но… — старик Фернандо держал
Монику за руку, улыбаясь подрагивающими от смущения полными губами, — я
вынужден тебя уволить».
Беллуччи
молча сняла с себя передник, равнодушно положила его на прилавок и со
словами: «Не переживай, я все понимаю. И тоже тебя очень люблю», —
принялась собираться. Решение Фернандино, как ласково звала его Моника,
ничуть не удивило девушку: слух о молоденькой официантке с внешностью
ангела и взглядом прирожденной искусительницы в мгновение ока разнесся
по району.
Отбоя от
клиентов-мужчин в ресторане не было — в один миг заведение стало самым
популярным местом Перуджи. Жены, любовницы и просто подруги посетителей с
нескрываемой завистью провожали взглядами божественную Монику, и после
серии «прилюдных разборок и сцен» хозяин ресторана решил, что легче
уволить официантку, чем усмирить армию ревнивых женщин и открыто
вожделеющих мужчин.
Для Моники,
которую регулярно просили подыскать себе новое место, это не было
сюрпризом. Не желая бросать юридический факультет университета Перуджи,
учебу на котором она вынуждена была оплачивать сама, девушка
отправлялась на поиски новой работы.
2. Попытка не пытка
«Ну что
тебе стоит попробовать?! — Люсия, университетская подруга Моники, в
который раз затеяла этот нелегкий разговор. — С твоей внешностью только
для дорогих журналов сниматься.
В Милане
тебя непременно заметят. Ну, дорогая моя, не упрямься. Хочешь, кинь
монетку. Ты ведь так обычно решаешь все самые сложные вопросы?».
Поддавшись на уговоры Люсии, Моника кинула монетку. «Вот видишь! Орел! —
радостно захлопала в ладоши подруга. — Значит, ты едешь!» Беллуччи
сдержала слово и поехала на конкурс «Elite». Более того — она выиграла
его и не поленилась поблагодарить Люсию, с нетерпением ждавшую новостей в
Перуджи.
С этого
момента Моника забыла о том, как экономить на еде и косметике, как
одеваться на распродажах и обивать пороги пиццерий в поисках заработка, —
в мгновение ока она стала ведущей моделью миланского «Elite». Теперь ей
предлагали рекламировать самые изысканные парфюмы и обувь, приглашали
на элитные показы и выставки, а спустя месяц Дольче и Габбана «сделали»
Монику своей лучшей моделью.
3. Придушу или женю
«БОЖЕ, как
он вызывающе уродлив, — подумала про себя Моника, украдкой взглянув на
Касселя, с которым ей предстояло играть в «Квартире», — и как хорош!»
Венсан, отметивший про себя изучающий взгляд девушки, намеренно
игнорировал ее.
Стоило
Беллуччи открыть рот для приветствия, как Кассель с ходу огорошил ее:
«Дорогуша, если ты считаешь, что я не в состоянии разглядеть твои
фантастические формы на расстоянии десяти метров, ты сильно ошибаешься.
Такую грудь запросто можно увидеть даже с самолета». «Я просто…» —
начала было опешившая Моника, но Венсан снова нетерпеливо перебил ее:
«…Ты просто настоящая секс-бомба.
Я это уже
понял, можешь не объяснять. А я — нечесаный носатый лягушатник, который
отдал бы правую руку, чтобы только оказаться с тобой в одной постели. Ты
это хотела сказать? Но знаешь, дорогуша, — я ведь могу тебя так
называть? — то, что блестит снаружи, внутри обычно оказывается с
гнильцой. А я, знаешь ли, не в меру брезглив».
Оскорбленная
до глубины души Моника старалась унять дрожь возмущения, вертя в руках
десятифунтовую монетку. «Решка — придушу этого зазнайку собственными
руками.
Орел — женю
его на себе». Денежка, запальчиво брошенная на пол, легла рядом с
остроносыми туфлями девушки «орлом» кверху, не оставив тем самым Монике
выбора.
4. Хладнокровное изнасилование
Моника
запретила Венсану, который вместе с ней работал над картиной,
присутствовать на съемочной площадке во время съемок чудовищной сцены
изнасилования в «Необратимости» режиссера Гаспара Ноэ.
Ее — самую
прекрасную и чувственную женщину из всех созданных Господом Богом —
должны были девять минут насиловать и унижать. Этот эпизод поверг в шок
всю кинообщественность Голливуда — люди выходили из зала с потухшими
глазами и сведенными от непосильного напряжения шеями.
Сложно
представить, как в этот момент чувствовал себя мужчина той, которую били
лицом об асфальт и насиловали в темном переходе. Моника оказалась
готова на подобный эксперимент, в то время как Касселя просто поставили
перед фактом. И выставили за двери павильона.
Когда
Венсан после трех отснятых дублей прорвался-таки в гримерную к Беллуччи,
рассчитывая увидеть на ее лице хоть тень отвращения или боли и желая
хоть как-то подбодрить любимую, он был сражен наповал ее ледяным
спокойствием. «Дорогой, будь добр, принеси мне чашку кофе и пирожное.
То, что с кремом и шоколадной крошкой», — произнесла Моника, ни на
секунду не отрываясь от своего замершего отражения в зеркале.
