Лорд Корнбери, граф Кларендонский, был двоюродным братом английской королевы Анны. Она-то и дала ему выгодную должность – представлять ее величество в Америке в качестве губернатора Нью-Йорка. Граф отнесся к порученному делу со всей серьезностью. Со словами «В этом городе я представляю женщину, стало быть, должен представлять ее как можно добросовестнее» он появился на открытии Ассамблеи в голубом бальном туалете с бриллиантами, в шелковых туфлях и веером в руках. И, видимо, настолько проникся красотой женских нарядов, что с тех пор стал частенько появляться на улицах то в кринолине, то в нарядном вечернем платье. Весь семейный, а порой, и городской бюджет уходил на его наряды. Так что даже жена, вынужденная сидеть без цента в кармане, порой воровала одежду у мужа.
Великий композитор Россини после серьезной болезни, перенесенной в раннем детстве, остался совершенно лысым. Все бы ничего, но своеобразное представление о вкусе и стиле не позволяло ему надевать на парик шляпу или какой-нибудь другой головной убор. Поэтому в холодное время года он носил два, а то и три парика одновременно, чем весьма эпатировал публику.
Испанская королева Изабелла, жившая в XIV веке, считала, что идеальная талия должна быть такой, чтобы ее могла обхватить пальцами 12-летняя девочка. Поэтому изданный ей указ гласил, что талии окружающих ее особ женского пола не должны были превышать в объеме 13 дюймов, то есть 32,5 сантиметров. Барышням не оставалось ничего иного, кроме как немилосердно затягивать свои корсеты. Рассказывают, что с десяток умерли прямо во время королевских приемов.
Впрочем, Изабелла и себя держала в ежовых рукавицах, вернее, в железных прутьях. Именно они в те времена являлись каркасом корсета. Королева поклялась не снимать этой детали туалета, пока муж не вернется из крестового похода. А поскольку супруг домой не спешил, корсет на королеве успел, мягко говоря, пожелтеть. Потому и все остальные корсеты в Испании стали шить из желтой ткани.
А в Англии елизаветинского периода одним из самых дорогих товаров был сахар, и черные, кривые зубы – следствие неуемного потребление сладостей – считались признаком великосветского шика. Сама Елизавета никогда не чистила зубы. Более того, чтобы сохранить зубы идеально коричневыми, она и все знатные английские аристократы натирали их специальной мазью.
У Джорджа Вашингтона было не менее оригинальное чувство прекрасного. В его арсенале имелось четыре вставные челюсти, которые он с удовольствием менял прямо за столом во время обеда. При этом Вашингтон утверждал, что разные зубы помогают ему глубже оценить вкус того или иного блюда. И никто не решался ему возразить хотя бы потому, что никто больше так не пробовал.
Французский автогонщик Жан Бера во время гонки «Tоurist Trоphy» в 1955 году попал в аварию и лишился уха. Вскоре он сделал себе ушной протез из прозрачного пластика и с тех пор любимым занятием гонщика стало при всем честном народе отстегнуть от головы это жутковатое приспособление и аккуратно положить на время заезда в целлофановый мешочек.
А великий мистификатор Сальвадор Дали очень любил побаловать свою любимую Галу духами, сделанными из рыбьей слизи и навоза. Он пользовался ими сам, Гале доставалась честь это нюхать. Но самым большим количеством легенд овеяны усы маэстро. Как рассказывала его поздняя любовница, престарелый художник никогда не выходил из своей спальни по утрам, пока не покрывал их толстым слоем чернил и воска, чтобы кончики неизменно торчали вверх. Наведя марафет, он навещал возлюбленную и первым делом страстно ее целовал, а потом любовался на черные отпечатки и разводы, которые оставались от его усов на лице девушки. |
