«Когда ты слепой, то просто представляешь себе, как выглядят люди. Не
трогая их лица или измеряя их вес, а по голосам и по тому, как они себя
ведут.
Это и помогает сформировать какую-то картинку. Теперь,
когда я могу видеть, то понимаю, что такие картинки не всегда бывают
точными. Но когда я впервые увидел свою жену, Гурджит, спустя 10 лет
после того, как мы встретились, она оказалась точно такой, какой я себе
ее представлял.
Я потерял зрение, когда учился в школе, перед
Рождеством 1972 года. Мне было 10 лет, и у меня началась сильная сыпь.
Врач дал моей маме какие-то таблетки, но у меня на них возникла ужасная
реакция — синдром Стивенса-Джонсона. В течение нескольких недель было не
ясно, выживу ли я вообще.
Одним из следствий этого синдрома
было то, что перестали функционировать слезные протоки, что очень плохо
сказывается на роговице глаза. Врачи перепробовали все, чтобы решить эту
проблему. Каждые две недели по дороге в больницу я покупал себе
какие-нибудь комиксы, надеясь, что смогу прочитать их на обратном пути
домой. Но этого не случалось. Мое зрение становилось все хуже и хуже, и к
тому моменту, как мне исполнилось 14 лет, я окончательно ослеп.
Меня перевели в специализированную школу в Бирмингеме, в которой я
должен был торчать с понедельника по пятницу. Я понимал, что моим
родителям тяжело бросать меня там, но это было лучшим выходом. После
школы я решил пойти на факультет информационных технологий в Королевском
национальном колледже для слепых в городе Херефорд. Сейчас, кстати, я
возглавляю это учебное заведение. Я изучал не только академические и
профессиональные дисциплины — нас учили, как вести независимую жизнь:
самостоятельно готовить, убирать, заниматься спортом, гулять и так
далее.
Я звонил родителям каждый день и рассказывал им, как у
меня идут дела. Они гордились мной и, если честно, удивлялись моим
успехам. Вообще, так реагировали многие люди. Они думали, что слепой
человек, в основном, справляется, а не добивается успехов. В те годы я
чувствовал, что в восприятии многих слепой в какой-то степени — конченый
человек. Но на самом деле это не так. Это был изумительный период в
моей жизни.
Лучшее, что со мной случилось, — это встреча с
Гурджит. Я не думал, что кто-то захочет выйти за меня замуж, но она
сказала, что согласна, потому что ей кажется, что это правильный
поступок. Я знал, что она потрясающая женщина, и не мог поверить своей
удаче. Даже в день нашей свадьбы я задавался вопросом, не передумает ли
она. Но Гурджит была на месте и ждала меня. С тех пор мы все время были
рядом.
После свадьбы я организовал бизнес по производству
компьютеров. Благодаря Брайлевскому терминалу я мог делать всю работу по
программированию самостоятельно, но тот первый раз, когда я собрал
компьютер, я помню до сих пор. Мы с Гурджит работали всю ночь — она была
моими глазами. Затем она возила меня по стране, мы доставляли
компьютеры клиентам. Через какое-то время у нас родились две дочки. Я
купил магазин, наши дела шли лучше и лучше. На самом пике мы были одним
из крупнейших поставщиков в Великобритании и оперировали миллионами
фунтов стерлингов.
То, что я слепой, было частью нашей
супружеской жизни. Мы не разговаривали об этом, просто жили с этим. Я
никогда не думал о том, что все может быть как-то иначе. Но однажды,
когда мы были женаты уже около десяти лет, в наш офис примчался мой
знакомый оптик. Он рассказал, что прочитал о какой-то новой технологии и
уверен, что она может мне помочь. Спустя две недели я приехал в
больницу в городе Брайтон и написал заявление на эту новую
экспериментальную операцию.
Когда врачи сняли с меня повязку и
очистили мои глаза, это было похоже на то, как будто кто-то протер
специальным моющим средством окно. Я увидел галстук врача, потом его
широкую улыбку, и затем все вокруг стало кристально чистым. Когда
Гурджит и девочки вошли в палату, они выглядели точно так же, какими я
себе их представлял. Такими знакомыми. Я никогда не забуду этот момент.
«Я вижу вас», — сказал я им.
Больше всего меня впечатляло то,
каким ярким был окружающий мир. Цвета 1970-х годов, которые запомнились
мне с детства — темно-красные занавески, коричневый линолеум,
грязно-желтые фасады магазинов и черные автомобили, — сменились набором
блестящих оттенков.
Все вместе мы прогулялись до набережной
Брайтона. Был прекрасный день, я шел вперед, держа дочерей за руки и
немного рисуясь. Я таращился на все подряд и не мог перестать. Было так
много всего, что обращало на себя мое внимание. Это было потрясающе.
Когда я думаю о том дне, мне до сих пор хочется себя ущипнуть».
|
